Что ни музыкант в группе АРИЯ, то яркий сценический образ. А в разговоре с участниками команды ты выясняешь столько всего интересного и лежащего за метал-имиджем, что речь уже идет не просто об образе, а о человеческой Личности.Виталий Дубинин, бас-гитара, второй вокал.
- Впервые я услышал о Виталии Дубинине как о музыканте группы АЛЬФА...
- Да, был такой период. Все вышло достаточно спонтанно: в АЛЬФУ меня пригласил мой давний приятель Владимир Холстинин, сказав, что клавишник КРУИЗА организует группу и не хочу ли я там поиграть? Я поначалу отнесся к этому предложению, может, не совсем серьезно, но тем не менее, порепетировав недели две, мы записали первый альбом АЛЬФЫ, дали несколько концертов, после чего я успешно покинул эту группу. Но работа в АЛЬФЕ стала для меня школой, безусловно.
- Тот альбом имел большой успех, верно?
- Резонанс был, да. Но лично мне та музыка вряд ли была близка, я вообще в группе выполнял роль такого статиста - что мне говорили, то и делал, хотя я по жизни и не выпячиваю себя, но меня нельзя назвать человеком пассивным. Единственно, что я уломал Сарычева, чтобы я пел вторые голоса.
- У лидера АЛЬФЫ Сарычева был очень интересный вокал: он мог петь высоким голосом медленные вещи, а потом выдавал что-то форсированное, хриплое под хардовые аккорды...
- Несмотря на то, что сейчас его записали в попсовики, я до сих пор считаю, что это музыкант, знающий и умеющий петь "по року". В чем для меня был полезен опыт АЛЬФЫ, что я пообщался с человеком профессиональным. Если мы раньше работали над песней полгода и это для нас было нормальным, то суметь за два дня сделать песню, которая звучит и по сей день, тот же "Расклейщик афиш", лично для меня это было тогда необычно. И интересно.
- АЛЬФА не была все-таки роковой группой?
- ... Сложно сказать... Сейчас я не могу точно вспомнить, но тогда нам казалось, что мы играем, конечно, рок. А после того как я ушел из группы и туда пришел Грановский, они действительно записали тяжелый альбом... Попсовиками мы точно не были.
- Что до АЛЬФЫ играл Дубинин?
- С 1976 года мы с Холстининым играли в группе ВОЛШЕБНЫЕ СУМЕРКИ. Мы с ним вместе учились в институте и в начале второго курса организовали группу. Первые года полтора играли, как сейчас принято говорить, кавер-версии: DEEP PURPLE, GRAND FUNK. Играли на танцах, в комнатах отдыха студенческих общежитий, в школах. А потом начали писать собственные композиции. Сейчас сложно определить, какой это был стиль... не знаю... что-то такое среднее между GENESIS 76-78 годов. С претензией на философию в музыке... Если вы слушали ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО, то вот что-то в этом духе было и у нас. Не под них мы косили, а что-то было сродни их музыке.
- Пели вы?
- Нет... А, да! Ой, я забыл! Пел я и Леша Максимов, наш клавишник. Но в основном я пел.
- После АЛЬФЫ вы выпустили сольный альбом или нет?
- Ну... был альбом, да. Правда, его сложно назвать сольным, потому что там было четыре песни, записанные как раз с ВОЛШЕБНЫМИ СУМЕРКАМИ. Но это были не те песни, которые мы когда-то играли, в момент нашего... как сказать... что ли, расцвета, а песни, сочиненные позже. Причем это были песни специально как бы приглаженные: нам дали студию на телевидении и сказали: ребята, хорошо, если это будут не тяжелые песни.
- "Йокогама" из этого альбома?
- Да, ее Леша написал... Сейчас вспоминаю... вроде бы там все его песни были. "Йокогама", кстати, была написана уже за рамками СУМЕРЕК, когда мы перестали существовать как группа. Холстинин соло сыграл... То есть в целом это был и не сольный проект и не совсем ВОЛШЕБНЫЕ СУМЕРКИ, те, которые были. Отголоски такие...
- Клип на "Йокогаму" был...
- Слишком громко сказано - клип!.. Я его, между прочим, ни разу не видел! Была еще песня "Лень", на которую на телевидении что-то тоже снималось, но результат по ЦТ не пошел, ее только активно крутили на ленинградском ТВ в программе "Кружатся диски".
- Я помню...
- Потом телевизионщики пригласили меня и предложили снять... ну не клип, точно!... "Йокогаму". Нас вывезли куда-то на залив, я ходил по песку...
- Когда я увидел вас в группе АРИЯ, то, вспоминая об "Йокогаме", думал: неужели этот человек когда-то пел?..
- Угу, попсовую песню! Тем не менее это так. Я совершенно нормально сейчас все это вспоминаю...
- Интересно все у вас как-то. 70-е - увлечение арт-роком, потом работа в АЛЬФЕ, синтезирующей рок и диско, следом - попса. Хотя попсой правильнее будет назвать то, что сегодня творится на эстраде, тогда же это была нормальная поп-музыка.
- Да, попса, попса то была! Но мне нравилась эта песня, причем Леша сам сначала ее записал, а потом отдал ее мне - спой, говорит. Тогда мне она казалась... ну не прогибался я, когда ее пел, нравилась она мне. Сейчас я бы ее не стал петь, конечно...
- А почему бы и нет?! Сделали бы тяжелый кавер!..
- ...Не знаю...
- В АРИЮ вы пришли в 87 году, а что было в промежутке между записью мини-альбома и АРИЕЙ?
- Я уж не помню... В ресторанах работал, в Северо-Осетинской филармонии. Даже предлагали сольное отделение. Пел все эти песни, пока не понял, что карьера сольного вокалиста не для меня, не тянул я на это. Хватило сил поставить точку... Спасибо Холстинину, который сказал мне в тот момент: давай завязывай!
- Все ж у меня осталось впечатление, что Дубинин и сегодня бы мог петь первым голосом. В своей группе.
- ...Не знаю... Во-первых, для меня не было двадцать лет назад проблемы спеть песню в любой тональности, на любом языке. Потом я понял, что у меня что-то не то с голосом. Тогда приходилось работать два концерта в день, не было никаких "фанер", надо было петь. Может, я не умел петь по науке, так как на пятый день гастролей у меня начинались проблемы с горлом. Во-вторых, я считаю, что вокалист должен быть личностью, артистом, на которого идут. Я не говорю здесь даже о Валерии Кипелове, он все-таки член нашей группы, а вот представить себе, что со сцены произносят: "Виталий Дубинин! Встречайте!", - такого я представить не могу. Нужно обладать большей внутренней энергетикой... Короче, я не был готов к сольной карьере.
- Готов не согласиться с вами: самооценка у вас явно занижена...
- Да?.. Может быть... Тем не менее я все говорю искренне.
- 87-й год...
- В АРИИ тогда возникли проблемы - уходил Грановский, ну я сам и подсуетился. Сказал Холстинину: "Володь, может, я?". Он посмотрел так: "Ты ж давно на бас-гитаре не играешь... Сможешь?" - "Давай попробуем". В СУМЕРКАХ и АЛЬФЕ я играл на басу по полной программе, в 83-84 годах поигрывал в ресторанах, а потом я просто пел, ездил на гастроли, у меня был аккомпанирующий состав, то есть перерыв был значительным. Тем более в АРИИ надо было играть достаточно технично, особенно после Грановского.
Недели две я приходил, чего-то ковырял, за меня вроде замолвили слово: "Через полгода начнешь играть?" - "Начну". Так и взяли.
- За АРИЕЙ вы вообще-то следили?
- Естественно, мы же не теряли связи с Холстининым. Он мне, кстати, предлагал петь свою песню "Волонтер". Мне как-то это тогда казалось.ґUо
Я был счастлив очутиться в АРИИ, тем более в тот момент, когда у меня болело горло, я не знал, что мне делать. Паниковал даже - все, я никогда не буду петь! И тут меня берут, отнюдь не в лучшей моей форме... На меня все это оказало тогда какое-то чудесное влияние: я ведь до АРИИ песен не писал, а в АРИИ начал.
- Вы тогда не разделяли бытовавшее в околомузыкальных кругах мнение, что АРИЯ - советская калька IRON MAIDEN?
- Я не думал всерьез об этом... В группу я пришел после того, как она выпустила свой второй альбом. Если первый и был похож на IRON MAIDEN, то второй - на JUDAS PRIEST. Что-то в аранжировках было такое общее. Но ничего в этом стыдного нет. Я считаю, все музыканты каким-либо образом друг на друга влияют.
То, что мы играли в СУМЕРКАХ, было сродни тому, что играли в АРИИ. В АРИЮ я вливался достаточно легко: музыканты группы сменились почти полностью, нужно было начинать все как бы с чистого листа. К тому же мне повезло, что в АРИИ остался Холстинин, с которым мне было просто в музыкальном общении. На удивление смена состава произошла очень мягко, не было особых притирок. Холстинин сразу принес готовую песню "Тысяча сто", мы ее начали разучивать. Параллельно учили старую программу.
Мне было сложно технически, хотя те песни, где Грановский что-то там такое сложное наворачивал, мы не играли, мы как бы поделили песни: вот эти играет МАСТЕР, эти - мы. Соло "Тореро" я выучил довольно-таки быстро... Главное для меня было играть ровно, пусть примитивный рисунок, но чтобы все вышло ровно.
- Вы шли на место Грановского...
- Было, да, страшно. Особенно когда публика говорила: "А кто это такой? Ах, он к тому же бывший попсовик?!". Но потом все как-то разрешилось само собой. Через три месяца после того, как я пришел, мы сыграли в Москве. Прошло все нормально (может, на волне популярности старой АРИИ). А записав "Герой асфальта", я почувствовал себя уже совсем нормально, я сам написал некоторые песни для альбома.
- Но через пару лет вы с Мавриным засобирались по контракту играть в Германию. Афера была или же действительно мечтали там зацепиться?
- Просто тогда в АРИИ был какой-то напряг: не было менеджера, который нами бы занимался, не было концертов, все было пущено на самотек. Под гору катились. Ничего не записывали. В 90 году не приготовили ни одной песни... И мы уехали. Наплевать куда, лишь бы отсюда. Если честно, надеялись зацепиться, но полной уверенности не было, что это произойдет. И с другой стороны, что все афера, я тоже чувствовал. Но посмотрели мы с Мавриным друг на друга: "Не будем в АРИИ?" - "Не будем" - "Давай?" - "Давай" - "Я подписал контракт" - "Ну и я тоже". А приехав, уже через дней десять репетиций, поняли: все, что нам предлагается, - все это чистое дилетантство... Слава Богу, нас взяли назад.
- И как принимали блудных сынов? С усмешкой?
- ...Не-е-е-ет... Манякин и Кипелов, после того как мы позвонили из Германии, что собираемся возвращаться, сказали: давайте приезжайте. Холстинин же ерепенился: мол, мы взяли новых музыкантов...
- ... Это при всем при том, что с Владимиром у вас давние, добрые взаимоотношения. Обиделся, видимо, сильно?
- Да-а-а... Ну и потом он такой человек щепетильный: уходя - уходи... Тем не менее не знаю, что его подвигло взять нас обратно, может, давление Манякина с Кипеловым. Но реально без нас они не сделали никаких новых песен. А приехав назад с Мавриком, я предложил несколько готовых новых песен, Сергей тоже что-то предложил. Это как приезжаешь в родной дом, попадаешь в его ауру - и рождаются новые идеи. Так получился альбом "Кровь за кровь", который я считаю нашим лучшим альбомом.
- Однако АРИИ вам по-прежнему мало...
- АВАРИЯ? Все это спонтанно родилось, поприкалываться хотелось: сделать наши песни в попсовой обработке, показать, что АРИЯ - это галимая попса! А никакая не сатанинская музыка, как некоторые умники утверждают, группа, у которой нет ни мелодий, ничего. Если бы в стилистике этого альбома спел бы Кипелов, то снова вышла бы АРИЯ. А так - попса!
- А мне альбом показался очень симпатичным!
- Я не отказываюсь от него...
- ... Мне просто по кайфу было, как все вышло очень технично и мягко! Да вы попутно с тем, что в альбоме есть достаточно много самоиронии, опровергли все эти голословные утверждения, что "тяжелые" музыканты, кроме своей музыки, играть ничего другого не умеют!
- Для того и был так записан альбом. В "Акулах пера" договорились до того, что нашу музыку назвали какофонией! А так я пою себе "Закро-ой гла-аза", как мне говорят, пою пидорастическим голосом, как бы, да, иронизируя.
- Что-то сольное не собираетесь предложить слушателям?
- Нет, нет... Даже те две новые песни на альбоме АВАРИИ меня Холстинин заставил записать, я не хотел.
- Все сочиняется в дом...
- В общем, да. Не могу похвастаться, что из меня так уж прет музыка, но все, что я пишу, несу в АРИЮ. Есть, конечно, песни типа "Я твой ужас и страх", которые никому не нужны, но ради них делать проект... нет. Я себе говорю "нет"... Но что будет дальше, я не знаю...